История первая
Мама мальчика М. всегда старалась быть правильной и ответственной. Не оставляла ребенка без присмотра, старалась посвятить время ему и ни с кем не конфликтовать на отделении. Наши специалисты активно приглашали их к участию в разных занятиях, в том числе в групповые родительские встречи. Сначала мама отнеслась к ним скептически, ей не нужно, лучше с сыном позанимается или погуляет. Но пару раз заглянула из любопытства и ей понравилось. Тихий сын учился играть с другими детьми в соседней комнате под присмотром нашего специалиста во время занятий родителей.
В декабре поменялись соседи по палате. Ими стали гиперопекающая бабушка с гиперпослушной внучкой. Бабушка – сильная взрослая женщина, развитая и хорошо знающая, что ей нужно и что не нужно. Открытого конфликта не было. Но Маме М. тоже стало не нужно ходить на родительские группы.
Мы продолжали ее приглашать, а заодно играть и заниматься творчеством с М., устраивать праздники. Педагог привлекал маму к занятиям с М. и помогала ей осваивать новые формы взаимодействия. Психолог проводила арт-терапию с М., рассказывая про чувства и их проявления и мальчику, и маме.
Бабушка с внучкой выписалась через 2 месяца. Мама мальчика М. снова стала ходить на группы. И начался огромный прогресс. За 4 месяца в больнице без выходных и возможности видеть мужа и других близких, мама очень устала. Во время разговоров о своих чувствах и проблемах мама М. плакала, смеялась, злилась и говорила об этом честно и открыто, открывала новые силы и пути развития. Она стала поддерживать других мам, тех, кто только поступил, тех, у кого подтвердили диагноз, тех, кто с трудом мог понять, как оставить маленького ребенка в больнице одного, когда дома ждал второй младше. Она стала нашим помощником и ведущей групп, активно зазывала новых участников: «Ведь это твое время с собой, с ребенком все будет хорошо, они поиграют и без тебя». Так, смеясь, говорила мама мальчика М. новичкам, которые, как и она несколько месяцев назад, боялись оставить ребенка без своего присмотра.
К концу августа, кода на горизонте замаячила выписка женщина заговорила о желании получить новое образование, стала читать об этом книги и искать информацию. Сейчас они дома. Мама восстановилась на старой работе, ребенок адаптируется к саду. Интерес к новой профессии не угас, но отложен до решения основных бытовых задач и адаптации. При каждом звонке мама рада слышать голоса наших специалистов и тепло вспоминает нашу помощь и ее участие в группах. Несколько раз женщина высказала желание тоже помогать, возможно, стать волонтером.
История вторая
С девочкой из этой семьи мы уже работали, поэтому были немного знакомы. Многодетная семья мигрантов из республики Т. На тот момент мать еще не была вдовой, но отец болел туберкулезом, лечился, и помощи от него не было. Донести маме, что наша организация, возможно, может помочь ей и ее детям, нам не удавалась. Мать упорно не шла на контакт. Вот такое знакомство…
Девочка из нескладного ребенка, плохо понимающая русский язык, превратилась в ершистого подростка, хорошо говорящего по-русски и, почти через год, перед самой ее выпиской из больницы рядом с ней появился братик, мальчик 4 лет.
Хочется затронуть одну болезненную тему старших-младших в больницах. На старших детей буквально «вешают» малышей, навязывая им функции матери. Это делают и родные детей, и медперсонал. Все, вроде, понятно – «Он маленький, ты большой. Помоги, одень, покорми, успокой, поиграй, защити….» Только эти «большие» — это ведь тоже еще дети, и эта ответственность им не по силам. Или это раннее мамино бремя покорно принимается, ни разу не видела, чтобы радостно, или младшего старший ненавидит, не замечает, отпихивает. Короче, не детское это дело становиться родителями. Наши сотрудники всеми силами стараются оставить детей детьми, братьями и сестрами, а не «мамами» и «папами». У нашей девочки случился второй вариант «мамства». Она даже сказала, что не хочет иметь своих детей… Поэтому, когда старшую сестру выписали, малышу было не так уж и плохо, один человек перестал его постоянно шпынять.
А мальчик с лицом маленького Будды и таким же спокойным характером, был не совсем прост. Он рос в многодетной семье, даже ходил в нашем городе какое-то время в детский сад, но при этом практически не говорил. Открылось это не сразу. Малыш почти на все говорил «Да», и это долго всех устраивало. Когда «Да» ну уж совсем не прокатывало, он загадочно улыбался и наклонял голову – на лице его читалось «ну, как вам сказать….». Конечно, мы поинтересовались у сестры, мама на связь не выходила, а позже выяснилось, что и проблемы в том, что ребенок молчит в 4 года, не видела, понимает ли мальчик русский язык, девочка сказала, что понимает. И действительно, малыш просьбы выполнял и вообще проявлял большой интерес к занятиям.
И начались кропотливые занятия психолога, педагога и маленького Будды. Говорили, повторяли, показывали, играли, лепили, рисовали и опять говорили, повторяли – цвета, животные, кубики, цветочки, машинки…Машинки оказались его неземной любовью. Примерно через месяц у мальчика во рту появилась «каша» из звуков – совсем не понятно, но хоть что-то кроме «да». Это была наша общая маленькая победа. «Каша» постепенно становилась понятнее и понятнее, появились внятные слова, потом их стало больше. Через пару месяцев ребенок общался и с детьми, и со взрослыми.
Наш педагог только что закончил дополнительное образование по логопедии и не решался данное явление назвать «запуском речи». Хотя, очень на это похоже. Возможно, мальчик заговорил бы когда-то и сам…, но когда? Речь и умственное развитие тесно связаны. В данном случае, не заболей ребенок туберкулезом, возможно его развитие было бы значительно заторможено. Сейчас, через полгода с начала работы, мальчик говорит предложениями, считает до 5, знает цвета, животных, то есть, его отставание от нормы развития практически ликвидировано.
А что же мама, она рада? Она не видит в этом ничего необычного, «когда-нибудь бы заговорил», говорит женщина. Договор о сотрудничестве с ней удалось подписать только тогда, когда ребенку потребовались памперсы на ночь, она сказала, что не может их купить, и мы предложили свою помощь еще раз – психолог, педагог и… памперсы.
Наши выводы из этой истории таковы – конечно, очень сложно «причинять добро», когда от него отказываются и отказываются, но все-таки стоит предложить и еще раз. У детей при надлежащем подходе может быть качественный скачок в развитии очень важных сфер, и, возможно, мы именно те специалисты, дальше которых родители их не поведут, поэтому надо использовать все свои возможности.
История третья
На начальном этапе включение родителей в проект и мотивирования к участию в Родительском клубе, родители руководствуются той пользой, которую они видят для своих детей в сотрудничестве с нашей организацией.
К. – мать уже 4 детей, взяла под опеку девочку …лет, которая, как оказалось, больна ТБ. Когда девочка поступила в больницу, она имела большие пробелы в знаниях не только за 2-ой, но и за 1-ый класс. Ребенок на занятиях был скованным – не понимал вопросов и разъяснений, имел страх перед учителем, низкую самооценку. Большой проблемой было не только понудить А. к обучению, но и просто к разговору. Она часто молчала и плакала. Благодаря усилиям специалистов проекта с девочкой были налажены доверительные взаимоотношения. Она стала делиться воспоминаниями о папе и о том, как он ее избивал, рассказывала о маме, которая ее бросила. Ребенок перестал бояться учителя и проявил интерес к обучению. В результате 2-ую четверть 3 класса А. закончила со всеми четверками, и только по математике у нее осталась тройка.
Опекун А. рассказала: “В эти выходные врач наконец-то разрешил А. два дня быть дома. А. очень изменила свое поведение. Она играла с другими детьми, не убегала в другую комнату, улыбалась, общалась. Были, конечно, какие-то заминки, но по сравнению с тем, что было до этого, просто – небо и земля. Спасибо большое вашим педагогу и психологу за такую работу!”