Достигнув юношеского возраста, царевич испросил у отца разрешения выезжать за пределы дворца и увидел тогда, что существуют страдания, болезни, старость и смерть. Это навело царевича на размышления о суетности и бессмысленности жизни, и он стал пребывать в тяжких раздумьях.

В то время в далекой пустыне подвизался мудрый отшельник преподобный Варлаам. Божиим откровением он узнал о страждущем в поисках истины юноше. Выйдя из пустыни, преподобный Варлаам под видом купца отправился в Индию и, прибыв в город, где находился дворец царевича, объявил, что привез с собой драгоценный камень, обладающий чудодейственными свойствами исцелять болезни. Приведенный к царевичу Иоасафу, преподобный Варлаам стал излагать ему христианское вероучение в виде притч, а затем и “от Святаго Евангелия и Святых Апостол”. Из наставлений Варлаама юноша уразумел, что драгоценный камень есть вера в Господа Иисуса Христа, уверовал в Него и пожелал принять святое Крещение. Окрестив царевича, преподобный Варлаам заповедал ему пост и молитву и отошел в пустыню.

Царь, узнав, что сын его стал христианином, впал в гнев и скорбь. По совету одного из вельмож, царь устроил прение о вере между христианами и язычниками, на которое под видом Варлаама явился маг и чародей Нахор. Нахор должен был признать себя в прении побежденным и таким образом отвратить царевича от христианства. Через видение во сне святой Иоасаф узнал об обмане и пригрозил Нахору лютой казнью, если тот окажется побежденным. Убоявшийся Нахор не только победил язычников, но и сам уверовал во Христа, раскаялся, принял святое Крещение и удалился в пустыню. Царь пытался отвратить сына от христианства и другими средствами, но царевич преодолел все соблазны. Тогда по совету вельмож Авенир выделил сыну половину царства. Святой Иоасаф, став царем, восстановил христианство в своей стране, отстроил заново церкви и, наконец, обратил в христианство своего отца царя Авенира. Вскоре после Крещения царь Авенир преставился, а святой царевич Иоасаф оставил царство и ушел в пустыню на поиски своего учителя старца Варлаама. В течение двух лет странствовал он по пустыне, терпя напасти и искушения, пока нашел пещеру преподобного Варлаама, спасавшегося в безмолвии. Старец и юноша стали подвизаться вместе. Когда приблизилось время кончины преподобного Варлаама, он отслужил литургию, приобщился Святых Тайн и причастил святого Иоасафа и с тем отошел ко Господу, пробыв в пустыне 70 лет из прожитых ста лет. Совершив погребение старца, святой Иоасаф остался в той же пещере, продолжая пустыннический подвиг. Он пробыл в пустыне 35 лет, отошел ко Господу, достигнув шестидесятилетия.

Преемник святого Иоасафа по царству, Варахия, по указанию некоего отшельника, нашел в пещере нетленные и благоуханные мощи обоих подвижников, перенес их в свое отечество и предал погребению в церкви, воздвигнутой преподобным царевичем Иоасафом.

И.В.Силантьев

ПОВЕСТЬ О ВАРЛААМЕ И ИОАСАФЕ -
СРЕДНЕВЕКОВАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ ЖАНРОВ

THE TALE ABOUT VARLAAM AND IOASAPH
AS A MEDIEVAL ENCYCLOPAEDIA OF GENRES

Статья опубликована в журнале:
Филологические науки. 1995. № 5-6. Москва,1995.

The paper is published in the journal:
Philological Science. 1995. № 5-6. Moscow, 1995.

АННОТАЦИЯ

В статье раскрывается синкретический характер жанра "Повести о Варлааме и Иоасафе" - одного из самых распространенных и читаемых литературных памятников средневековой Руси. Показывается, что произведение сочетает в себе жанровые начала мартирия, романа и жития.

In the paper a syncretic nature of genre of "Povest' o Varlaame i Ioasafe" (The Tale about Varlaam and Ioasaph) is discovered. It is shown that the work combines the genre principles of a martyr story ("martirii", "muchenie" ), a romance and a life of the saint (vita, "zhitie").

ТЕКСТ

Повесть о Варлааме и Иоасафе - одно из самых читаемых в Древней Руси произведений переводной литературы. Практически каждый монастырь имел хотя бы один список этого памятника. Сюжеты Повести проникли в древнерусскую иконопись; о святом царевиче Иоасафе в народе слагались духовные стихи.

Повесть о Варлааме и Иоасафе известна многим средневековым литературам Азии, Европы, Африки. В древнерусскую литературу Повесть пришла в конце XI - начале XII веков в переводе с греческого¹.

Ученые XIX века при характеристике жанра памятника обращали внимание на его романную сторону. А.Н.Пыпин, А.Н.Веселовский, И.Франко определяли Повесть как "духовный роман"². П.В.Владимиров в своем курсе древнерусской литературы называл памятник "одним из популярнейших романов древности"³. А.С.Орлов писал о произведении как о "религиозном романе" с "включенными в его рамку притчами и анекдотами"⁴.

В современной исследовательской литературе в определениях жанра Повести подчеркиваются ее житийная и назидательная стороны. О.В.Творогов определяет памятник как "нравоучительную повесть"⁵. И.Н.Лебедева характеризует жанр памятника преимущественно с функциональной стороны. Повесть, по ее словам, "воспринималась и как вымысел, и как жизнеописание реально существовавших подвижников, т.е. как произведение агиографического жанра, как житие"⁶. Далее И.Н.Лебедева останавливается на формуле, выявленной из названия самого произведения в его греческой версии: "душеполезная повесть"⁷.

Представляется, что обе точки зрения на жанр Повести верны - но каждая только отчасти. Памятник объединяет в себе черты и романа, и жития, и наделен при этом ярко выраженной учительной тенденцией. Мысль о принципиальной неоднородности жанра Повести в свое время очень точно формулировал М.Н.Сперанский, писавший о памятнике как о "средневековой романической повести в форме жития"⁸.

Повесть о Варлааме и Иоасафе не является сложившимся и однозначным в жанровом отношении произведением. Жанровое состояние Повести характеризуется целым рядом качественно различных жанровых начал, в том числе романным и житийным. Эти жанровые начала порождаются в процессе развертывания сюжетики Повести, вступают во взаимодействие и образуют подвижную, незастывшую и в известной степени противоречивую систему.

Повесть открывается историей, рассказывающей о гонениях царя Авенира на христиан. В рамках этой истории формируется одно из основных сюжетных противоречий произведения. Это религиозное противоречие Авенира-язычника и его подданных христиан.

Новая религия неудержимо распространялась в стране Авенира и многие уверовавшие подданные уходили в монахи и отшельники. Даже один из царских советников стал монахом. В ответ разгневанный Авенир открыл гонения на христиан и повелел мучить каждого христианина, пока не отречется тот от своей веры.

Противоречие Авенира и христиан носит глобальный характер, поскольку охватывает масштабы целой страны: противостоящими сторонами выступают институт власти и значительная часть народа. При этом по своему жанровому смыслу данное противоречие ближе всего стоит к сюжетному противоречию мартирия⁹. Соответственно, и история гонений, движущим началом которой является это противоречие, приобретает жанровые черты мартирия.

Итак, Повесть открывается сюжетом религиозных гонений и мученичества. Вообще мартирийная тема проходит через все повествование памятника. Этой теме посвящены многие существенные по своей значимости истории Повести - такие как история о царском приближенном, ставшем пустынником, история о рождении Иоасафа и предсказаниях его судьбы, история о сожженных монахах, о розысках Варлаама и др.

В истории гонений обозначается и другое, совершенно отличное по содержанию и характеру противоречие жизни и судьбы Авенира. Царю не судьба иметь детей, и это обстоятельство ввергает его в глубокую печаль. Это значит, что с самого начала в Повести, наряду с мартирийным сюжетом, начинает формироваться сюжет принципиально иного жанрового смысла - романный. Этот сюжет сначала развивается независимо от первого, ориентирован на Авенира и изображает своего героя как мирского и частного человека вне сферы общественных отношений и конфликтов - но в сфере его личной судьбы. С появлением в повествовании фигуры царевича Иоасафа глобальный мартирийный сюжет и локальный - частный, личный - романный сюжет вступают в смысловое и событийное взаимодействие. Это происходит следующим образом.

По мере развертывания сюжетики Повести мартирийное противоречие Авенира и христиан Индии приобретает все более явственную личную окраску. Вторая история Повести рассказывает о военачальнике и друге царя, ставшем пустынником. Здесь распространяющееся христианство уже непосредственно задевает Авенира. И вполне личным противоречие становится в следующей, ключевой истории Повести, рассказывающей о рождении у Авенира сына и предсказаниях его судьбы. Сначала христианство и идея отшельничества лишили царя многих верных слуг и друга, теперь грозят увлечь и единственного сына. Противоречие Авенира и христиан в конце концов касается личной судьбы царя, поскольку захватывает в свою сферу его сына. Судьба детей - это и судьба их родителей, и поэтому можно утверждать, что романное противоречие жизни и судьбы вновь вырастает перед Авениром. В установившуюся было жизнь царя снова вторгается судьба как неостановимая угроза потери долгожданного сына. Здесь оба сюжетных противоречия Повести - мартирийное и собственно романное - практически сплавляются в одно целое: Авенир пытается удержать сына в сфере мирской жизни, сохранить его как своего наследника и преемника, и по этой причине не только изолирует его от внешнего мира, но и в очередной раз устраивает беспощадные гонения на христиан.

Обратим внимание на явно авантюрный характер положения Иоасафа, находящегося в изоляции, взаперти. Эта ситуация по своему сюжетному значению мало чем отличается от ситуации заключения, тюрьмы, плена, неволи, какие в избытке можно найти в собственно авантюрных сюжетах. Авенир авантюризирует сюжетную ситуацию Иоасафа - и это соответствующим образом влияет на дальнейшее сюжетное развитие Повести. Здесь имеется в виду то обстоятельство, что и Варлаам вынужден проникнуть к царевичу под видом купца. Это также вполне авантюрный сюжетный прием.

Следующая ключевая по смыслу история Повести рассказывает об открытиях и разочарованиях Иоасафа.

Юноша упросил отца отпускать его из дворца. Во время одной из прогулок Иоасаф по недосмотру слуг повстречал двух увечных - слепого и прокаженного. Таким образом царевич узнал о болезнях и сильно опечалился. В другой раз Иоасаф встретил глубокого старца и узнал о смерти. В результате царевич разуверился в жизни, утратил ее смысл.

Иоасафа перестает устраивать окружающий мир, поскольку этот мир несет в себе скорби и печали. Но при этом герой не имеет представления и о том, каким должен быть мир, или что должно быть вместо этого несовершенного мира. Здесь, собственно, не возникает содержательного противоречия, поскольку не обозначен план должного. Царевич оказывается в ситуации не противоречия, а тупика - психологического и нравственного. Из этого тупика Иоасафа выводит христианский подвижник Варлаам.

С приходом Варлаама в Повести начинает развиваться собственно житийный сюжет. Противоречие житийного сюжета, первоначально представленного одним Варлаамом, следующее: царевич (Божий избранник) разочарован в жизни и находится в нравственном тупике - святой отшельник должен помочь ему обрести истинное знание о мире и веру как путь, выход из тупика. Варлаам обращает Иоасафа в христианство. Царевич обретает смысл и цель жизни. Он стремится, подобно учителю, стать пустынником. Тем самым образ Иоасафа также наполняется собственно житийным содержанием. Герой становится субъектом нового житийного противоречия: он намерен удалиться в пустыню и посвятить себя подвигам, но этому препятствует его отец, царь Авенир.

Житийное противоречие в дальнейшем полностью определяет путь Иоасафа: царевич теперь принадлежит мирской жизни (и отцу) только внешне, физически. Духом он устремлен к Богу. А это значит, что герой выходит из сферы притяжения мирской жизни. Теперь это житийный герой, наряду с Варлаамом. Испытания словом (убеждения Февды), роскошью и женской красотой в свете устремлений царевича предстают в качестве житийных сцен искушения святого.

Таким образом, к моменту ухода Варлаама в пустыню в Повести в полной мере раскрываются три основных и различных по своему жанровому смыслу конфликта:

мартирийный (Авенир и его подданные-христиане);

романный (конфликт жизни и судьбы Авенира - судьбы отца, вбирающей в себя, как бы с обратным знаком, и судьбу сына);

житийный (подвижник Варлаам, обращающий царевича в христианскую веру и противостоящий святому Авенир; обращенный Иоасаф, стремящийся к подвижничеству и - снова - противостоящий Авенир).

Мартирийный конфликт Повести вновь обостряется в истории розысков Варлаама. Придворный Зардан, отвечавший за воспитание и охрану Иоасафа, признался царю, что не смог уберечь царевича от христианской проповеди. Разгневанный царь приказал найти Варлаама и под угрозой казни заставить его отречься от своей веры на глазах у царевича. Слуги не смогли разыскать старца и привели к царю на допрос христиан-пустынников. Царь велел мучить их, а затем допрашивал о Варлааме. Здесь повествование в полной мере принимает жанровую форму мартирия: в сцену допроса включено характерное для этого жанра прение о вере. Старцы ничего не сказали царю о Варлааме, были мучимы и казнены - в полном соответствии с сюжетным каноном жанра.

Перелом в развитии мартирийного сюжета Повести намечается в истории, рассказывающей о диспуте язычников и христиан и обращении мудреца Нахора в христианскую веру. Христианская идея здесь торжествует: чудесным образом язычников опровергает не кто иной, как сам Нахор - мудрейший языческий жрец.

Житийный сюжет получает максимальное выражение в истории искушения царевича женской красотой. Иоасаф, вопреки ухищрениям волхва Февды, выходит победителем из этой борьбы духа и соблазнов. В дальнейшем повествовании расширяется и крепнет именно житийный сюжет Повести как сюжет Иоасафа. Романное начало ослабевает - и в отношении Иоасафа, и в отношении его отца Авенира. Иоасаф, подобно героям рассмотренных в выше житий, отрешается от мирской жизни и произвола отца и становится пустынником. В душе Авенира также происходит перелом, смена ценностных ориентаций: герой отвергает направленное на мирскую жизнь язычество и сам становится ревностным христианином. Тем самым ликвидируется самая ценностная основа романного противоречия и сюжета Авенира. Судьба сына, его предназначение больше не приносят отцу страданий, не вносят разлад в его жизнь.

В финальных историях Повесть окончательно выравнивается в жанровом отношении и завершается как житие - святых Варлаама и Иоасафа. Таковы истории об уходе Иоасафа от царствования в пустыню, о поисках Варлаама, о дьявольских искушениях святого (дьявол искушает героя воспоминаниями о прежней роскошной жизни, страхом одиночества, является к нему в образе ужасного змея).

Выше говорилось о том, что мартирийный сюжет Повести носит глобальный характер, поскольку захватывает судьбы не только отдельных лиц (Авенира, военачальника, Иоасафа, Варлаама), но и судьбу целой страны - Индийского царства. Глобализм мартирийного сюжета Авенира и христиан наследуется житийным сюжетом Иоасафа: царевич не только сам становится христианином и святым, но обращает в христианство все царство, а также убеждает креститься и самого престарелого царя Авенира. Тем самым Иоасаф как житийный герой полностью ликвидирует первоначальное мартирийное сюжетное противоречие.

Заключают Повесть уже в полной мере житийные по характеру истории, рассказывающие о подвижничестве святых, их кончине, об обретении их мощей и посмертных чудесах.

Следует сказать еще об одной существенной жанровой традиции, глубоко проявившейся в Повести. Повесть предстает перед нами не только мартирием, романом, житием, но и учительной беседой, или "духовной беседой", как определяется этот жанр в самом произведении¹⁰. Значительную часть текста памятника занимают беседы Варлаама и Иоасафа - учителя и ученика. Они состоят из кратких реплик и вопросов царевича и пространных ответов и наставлений старца. Ответы Варлаама представляют собой популярное введение в христианское вероучение. Старец рассказывает Иоасафу о библейской истории, об Иисусе Христе, крещении, Евангелиях и др.

Поучения Варлаама включают во множестве притчи. Вообще жанр притчи органически сочетается с жанром поучения: образец такого слияния жанров средневековый писатель находил в Евангелиях. Не случайно в речах старца его притчи перемежаются с евангельскими.

Специальный анализ притч Повести не входит в задачи этой статьи. Укажем, однако, на то обстоятельство, что притчевый характер носят не только истории, рассказанные Варлаамом царевичу. Самый сюжет Варлаама строится не только по принципам жития, но и по принципу притчи. Как пишет О.В.Творогов, "сюжетные компоненты притчи оказываются на поверку не более чем метафорами ее дидактической идеи"¹¹. Варлаам заявляет служителям царевича, что принес с собой "камык честен", который может исцелить Иоасафа от тоски. Наставник Иоасафа просит показать камень. Варлаам отвечает, что камень может видеть только непорочный человек, каковым и является царевич.

Драгоценный чудодейственный камень в сюжете Варлаама - "не более чем метафора" идеи спасительного приобщения к христианской вере. Таким образом, притчевое начало проявляется не только в отдельных назидательных историях, но проникает и в основной, "обрамляющий" сюжет Повести. Значит, сюжет Повести и вкрапленные в него притчи связаны не только внешне, через систему героев и событий, но и глубинно - на уровне конституционных, жанровых смыслов. Сюжет Повести в линии Варлаама также метафоричен, как и притча.

И.Н.Лебедева справедливо пишет о Повести о Варлааме и Иоасафе как об "учительной энциклопедии" всего средневекового читательского мира¹². С полным основанием Повесть можно назвать и средневековой энциклопедией жанров.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Памятник в его древнерусской литературной традиции всесторонне изучен и издан в современном фундаментальном исследовании: Повесть о Варлааме и Иоасафе. Памятник древнерусской переводной литературы XI-XII вв. / Подготовка текста, исследование и комментарии И.Н.Лебедевой. Л., 1984. Текст Повести с переводом на современный русский язык издан также в кн.: Памятники литературы Древней Руси. XII век. М., 1980. С.197-226.

² А.Н.Пыпин. Очерк литературной истории старинных повестей и сказок русских. СПб.,1857. С.124; А.Н.Веселовский. Повести. // История русской словесности А.Галахова. Т.1. М., 1894. С.422; И.Франко. Варлаам i Иоасаф - старохристьянський духовний роман i его лiтературна iсторiя. Львов, 1895-1897. С.1-2.

³ П.В.Владимиров. Древняя русская литература Киевского периода XI-XIII веков. Киев, 1900. С.103.

⁴ А.С.Орлов. Переводные повести феодальной Руси и Московского государства. Л.,1934. С.69.

⁵ Переводная беллетристика XI - XIII вв. // Истоки русской беллетристики. Л.,1970. С.143.

⁶ Повесть о Варлааме и Иоасафе. С. 30.

⁷ Там же. С.31.

⁸ М.Н.Сперанский. История романа и повести до XVIII века. М., 1911. С. 92.

⁹ Мартирий, или "мучение" (как назывались такие произведения в древнерусской традиции) - один из видов житийной литературы, рассказывающий о христианском мученике, погибшем за веру.

¹⁰ Повесть о Варлааме и Иоасафе. С.262.

¹¹ Переводная беллетристика XI - XIII вв. С.162.

¹² Повесть о Варлааме и Иоасафе. С.31.